ONINK.RUПо словам генерального директора ГЛОНАСС Алексея Райкевича, его компания находится на стыке коммерческой деятельности и социальной функции. Чем она занимается, помимо фиксации движения транспорта на карте города, как ЭРА-ГЛОНАСС спасает людей после тяжелых аварий и как компания планирует увеличивать прибыль?
В студии Business FM побывал генеральный директор ГЛОНАСС Алексей Райкевич. С ним беседовал главный редактор радиостанции Илья Копелевич.
У нас в гостях Алексей Райкевич, генеральный директор АО «ГЛОНАСС». Под словом «ГЛОНАСС» очень многое объединено, в первую очередь это спутниковая система, она государственная, решает целый ряд глобальных задач. АО «ГЛОНАСС» создано для решения коммерческих задач с помощью этой спутниковой группировки, и прежде всего всем абсолютно известна система «ЭРА-ГЛОНАСС». Как я понимаю, ваша задача зарабатывать деньги и создавать новые проекты. Я все правильно рассказал?
Алексей Райкевич: Я хотел дополнить сказанное тем, что помимо коммерческой функции, и даже не помимо, а в первую очередь, на компанию ГЛОНАСС возложена государственная функция по аварийному оповещению на транспорте.
Это ЭРА-ГЛОНАСС и есть, но это эксклюзивная функция, которой именно вы и занимаетесь. Давайте с нее и начнем, причем чисто практически. Я последний год пользуюсь каршерингом, однажды хотел включить лампочку над рулем, ткнул вверх пальцем, увидел, что нажал на кнопку SOS. Я не знал, что она значит, может быть, это от каршеринга, но потом я узнал, что это как раз и есть кнопка «ЭРА-ГЛОНАСС». К счастью, ничего не произошло, никто не приехал меня спасать. В принципе как эта кнопка действует?
Алексей Райкевич: При нажатии кнопки к вам не приедут автоматически спасатели и медики, кол-центр принимает все входящие вызовы и истинные перенаправляет в службу «112». На уровне кол-центра вы бы выяснили, что ваш центр является случайным нажатием кнопки и вам не требуется помощь. Вот что могло произойти. В течение нескольких секунд вы услышите, как вы прозваниваетесь, включается динамик, вы слышите гудки, и вы дозваниваетесь до кол-центра, вам отвечает оператор.
Я так понимаю, что это потому, что комплект «ЭРА-ГЛОНАСС» включает отдельную сим-карту, и это работает мобильная связь, а с помощью спутника экстренные службы получают точные координаты. Вдруг вы не сможете объяснить, масса случаев, когда люди не могут рассказать, где они именно находятся, в любом случае лучше иметь точку. То есть это дальше работает через мобильного оператора?
Алексей Райкевич: Совершенно верно. Я поясню: с 2015 года функционирует система аварийного оповещения «ЭРА-ГЛОНАСС» в нашей стране, и наша страна была первой в мире, запустившей в масштабах всей страны подобную систему. С тех пор все новые автомобили оборудованы кнопкой «ГЛОНАСС», это технически называется «Устройство вызова экстренных оперативных служб». Эту кнопку мы называем «умной», потому что она позволяет в автоматическом режиме в случае ДТП тяжелого его распознать и передать сигнал без участия человека службе спасения. Как вы правильно заметили, передаются точные координаты и минимальный набор информации, который позволяет спасателям быстрее идентифицировать это средство: цвет, марка автомобиля, госномер — все это в пакете данных максимально оперативно, а в среднем скорость передачи данных в службу спасения, сигнала аварийного, составляет 18 секунд. За эти 18 секунд наш кол-центр обрабатывает звонок и передает службе спасения.
Наверное, за эти годы есть уже какая-то статистика, которую вы знаете и можете рассказать, чтобы мы могли понять, насколько это играет роль в критических ситуациях?
Алексей Райкевич: Когда мы говорим о том, что наша система помогает спасать человеческие жизни, тысячи жизней ежегодно, это не просто слова: статистика подтверждает это утверждение. За период функционирования системы более 300 тысяч звонков, истинных звонков, было передано в службу спасения. 80% из этих 300 тысяч — это в автоматическом режиме поступившие звонки, что говорит о том, что это были тяжелые ДТП, в которых ни водитель, ни пассажиры транспортного средства не в состоянии были сами позвонить и сообщить, что им нужна помощь.
У меня довольно широкий круг знакомых-автовладельцев, по ощущениям, у меня многие не знают о том, что в случае чего-то нужно не мобильный телефон сейчас доставать, а жать на эту кнопочку. Часто ли люди этим пользуются? Мне кажется, люди во многом не знают, что им нужно делать.
Алексей Райкевич: Осознав эту проблему, мы поняли, что необходимо информировать, рассказывать о том, для чего эта система существует. Если посмотреть на это глазами обывателя, гражданина, который приобретает автомобиль, он не задумывается, что в конструкции автомобиля есть эта кнопка, которая стоит каких-то денег, незначительных на фоне стоимости автомобиля, но тем не менее. Банально вопрос: за что платит человек деньги? А он платит деньги за совершенно конкретную полезную кнопку.
Про которую надо знать, потому что зачастую она есть, но они про нее не знают.
Алексей Райкевич: Да, эта кнопка может спасти человеческую жизнь. И надо понимать, для чего она есть, и звонок через кнопку облегчает задачу службам спасения по определению местонахождения. Ведь, находясь в состоянии аффекта, при отсутствии каких-либо ориентиров зрительных человеку сложно сформулировать, где он находится, а его сложно найти, не сразу находят. Имея точную координату, можно решить проблему.
Сколько стоит эта система? Вы на ней зарабатываете или она убыточна?
Алексей Райкевич: Компания «ГЛОНАСС» — это сервисная IT-компания, и мы не зарабатываем на железе, железо производят и поставляют на рынок предприятия радиоэлектронной промышленности.
Установка происходит через вас или независимо от вас?
Алексей Райкевич: Мы только платформа, мы цифровая платформа, задача которой является максимально оперативно и только истинные сигналы передать службе спасения. Мы зарабатываем на продаже профиля связи производителю устройств, то есть радиоэлектронному предприятию.
То есть в той цене, которая входит в комплект «ЭРА-ГЛОНАСС», есть часть вашей стоимости?
Алексей Райкевич: Несколько процентов, ну, 5%, будем так говорить. Другое дело, что мы сейчас осознаем, что необходимо вертикально интегрироваться и уходить чисто от сервисной модели к все-таки участию в рынке устройств, потому что это не только наш коммерческий интерес, но и возможность улучшить услугу.
Мы знаем, что в прошлом году количество проданных автомобилей в России упало в несколько раз по сравнению с 2019-м, а все доходы складываются исключительно от продажи этих устройств. Как вы живете сейчас?
Алексей Райкевич: Это не совсем так, не все доходы зависят от автопрома. Но нашей задачей сейчас является уйти от одного продукта, диверсифицироваться и создать на базе существующей инфраструктуры ГАИС «ЭРА-ГЛОНАСС» дополнительные цифровые сервисы, которые будут интересны рынку, полезны для общества. То есть мы находимся на стыке коммерческой деятельности и социальной функции.
Я так понимаю, что ЭРА-ГЛОНАСС — это первая и основная функция АО «ГЛОНАСС» гражданского, но список не исчерпывается, и есть какие-то возможности. Какие возможности самые перспективные, причем на этот раз не с социальной, а с бизнес-точки зрения?
Алексей Райкевич: Это интеграция в железо. Как я сказал, в конечной цене наша услуга составляет всего 5%, а это на порядок, а то и на два порядка больше бизнес, кроме того, мы можем привнести в этот продукт дополнительные свойства, если будем участвовать в устройствах, улучшив конечную услугу на рынке. Ряд положительных эффектов: формирование страховых запасов, избежание возможных локальных дефицитов устройств, то есть мы своим участием в рынке сделаем более стабильным предложение устройств на этом рынке.
Под словом «интеграция» что вы имеете в виду: создание собственного производства этого железа, которое, видимо, включает сим-карту, трекер, который осуществляет связь со спутником? Какая-то фурнитура, которая в автомобиль встраивается? Вы сами собираетесь это производить на каких-то новых мощностях?
Алексей Райкевич: Речь не идет о создании собственного производства, о новом дизайне устройства: это все завтрашний день, это не быстрая история. В среднесрочной перспективе мы планируем участвовать в дизайне устройства нового поколения, которое будет наделено значительно более широким функционалом. Но сейчас мы можем для радиоэлектронного предприятия сформировать среднесрочный, долгосрочный заказ на объемы, потому что у многих предприятий цикл закупки и производства достаточно длинный.
Интегратором и продавцом выступите вы. А кто производит непосредственно? Потому что не секрет, что есть дефицит нужных вещей.
Алексей Райкевич: Да, в прошлом году была проблема дефицита, и российские производители железа, устройств переориентировались с европейских поставщиков на китайских, делали локализацию производства определенных устройств. Конечно, говорить о том, что электронную компонентную базу они вдруг начали производить свою, наверное, было бы преувеличением. Опять же, это все-таки епархия радиоэлектронной промышленности, Минпромторга. Мы зависим от них просто потому, что наша услуга невозможна без устройства, и мы так или иначе болеем за них, пытаемся им помочь в решении каких-то проблем, которые у них возникают, пытаемся установить эту связь между производителем, между заводом — производителем устройств и рынком. С этой точки зрения мы выполняем важную для рынка инфраструктурную функцию — формируем сеть партнерств по стране в каждом регионе, чтобы любой гражданин, любое юрлицо, которое заводит автомобили, бывшие в употреблении, имели возможность удобным образом найти устройство и услугу по его установке, чтобы оснастить автомобиль, выпустить его в обращение.
Помимо автомобилей, где еще возможна ваша коммерческая роль, что еще вы можете сделать для разных видов пользователей?
Алексей Райкевич: Поскольку у государства уже есть физическая инфраструктура, такая как телеком-домен, IT-домен, и есть платформа по мониторингу, на сегодня эта платформа осуществляет мониторинг пассажирского транспорта и транспортных средств, перевозящих опасные грузы, то логичным продолжением развития этой платформы было бы ее масштабирование на другие категории транспортных средств и в принципе на различные движущиеся объекты.
Мониторинг общественного транспорта — ваша часть?
Алексей Райкевич: Наша часть.
Мониторинг транспорта, перевозящего опасные грузы, тоже идет через ГЛОНАСС. А коммерческая модель здесь какая? Здесь перевозчики что-то дополнительное платят или общественный транспорт что-то платит за то, чтобы на остановке было написано, через сколько минут прибудет тот или иной автобус, электробус или что-то в этом роде? Это все через вас происходит?
Алексей Райкевич: Да. Мы сегодня должны в соответствии с существующим законодательством на нашу платформу погрузить весь общественный транспорт, это транспортные средства категории М2, М3 (автобусы разной вместимости). Мы занимаемся этой задачей, на сегодня порядка 50% всех транспортных средств упомянутых мною категорий уже на нашей платформе находятся, и мы не стоим на месте. Мы усложняем систему, на данный момент есть модуль по диспетчеризации, применение которого дает то, о чем вы сказали, — возможность на умных остановках с экранами показывать время прибытия автобусов, что крайне удобно. А еще дополнительно на приложениях, допустим «Яндекс.Карты», граждане имеют возможность в режиме реального времени видеть прибытие интересующего их транспорта, так удобнее планировать маршрут.
Это партнерство с «Яндексом», с 2ГИС, потому что они должны соответствующие внести программные изменения в свои настройки, чтобы можно было подключиться к источнику информации, которым вы являетесь, о движении того или иного транспорта.
Алексей Райкевич: Да. Мы интегрированы с системой «Яндекса» и передаем туда данные. К сожалению, это нельзя сделать во всех городах, постепенно мы охватываем регионы и крупные города и дойдем до небольших, малых городов. Прелесть ситуации заключается в том, что мы должны поместить на нашу платформу общественный транспорт, и этот транспорт уже оборудован всем необходимым железом, чтобы нам обеспечить ту самую диспетчеризацию и передачу информации в муниципальные органы власти. Те города, в которых нет своих систем специализированных, так называемых региональных навигационных информационных систем, мы им бесплатно предоставляем дашборд, и они обладают такой системой — могут видеть в реальном времени пассажирский транспорт.
Я плохо понимаю в технике, у меня возникает вопрос: а зачем тогда какие-то отдельные системы, если у вас есть целый интегрированный поток, надо просто к нему подсоединиться? Каждое транспортное средство имеет свою метку, маршрут и так далее. Если это можно делать через «Яндекс», зачем какому-нибудь району даже в какой-нибудь далекой области создавать еще что-то свое? Можно просто подсоединиться к большой системе, где все имеют свою метку, свое место на одной общей карте?
Алексей Райкевич: То, что вы сказали, заложено в одну из наших стратегических задач — замену региональных систем, потому что каждый кто во что горазд, и часто мы видим использование иностранных решений, а иностранные решения мы не знаем, куда передают данные. В основном они передают данные о движении транспортных средств за рубеж.
А в нынешнем мире зарубежные системы у нас могут в один момент перестать работать по тем или иным причинам.
Алексей Райкевич: Совершенно верно. И одна из задач нашей стратегии создать федерального уровня систему, на которой можно будет централизованно видеть все категории транспорта, что повысит прозрачность работы всей транспортной отрасли и повысит качество услуг на региональных уровнях, сэкономит бюджеты регионам по созданию, по дублированию вот этих навигационно-информационных систем. Есть такая серьезная фундаментальная задача, она становится интереснее технологически за счет того, что планируется это реализовать на облачной платформе «Гостех».
Сейчас один из главных проектов во всем мире ожидаемых — это беспилотный транспорт. Вот здесь какая перспектива? Потому что беспилотный транспорт постоянно находится под контролем именно через систему спутниковой навигации. У меня вопрос: допустим, в нашей стране ГЛОНАСС будет иметь какое-то эксклюзивное право на вот эту часть этого процесса? Или же могут все пользоваться любыми системами как угодно? Тут есть рынок или это еще преждевременный вопрос?
Алексей Райкевич: Это рынок, который на наших глазах формируется, и сейчас мы еще до конца не понимаем, не знаем, как он будет устроен, как будет выглядеть ландшафт в этой области через несколько лет. Но очевидно, что прогресс не остановить. Дроны, беспилотники — это роботизация, это мощнейший тренд. В любом случае мы будем видеть все чаще промышленное применение этих аппаратов. То есть мы уже видим промышленное использование их в сельском хозяйстве на юге России. И мы планируем участвовать, активную роль сыграть, а именно задача ГЛОНАСС предоставить инструмент для регулятора, для государства, для мониторинга в данном случае беспилотников, а это в нашем понимании повысит прозрачность отрасли и создаст предпосылки для снятия тех бюрократических барьеров, которые сейчас сдерживают ее развитие. А именно время на согласование полетного задания, полета, время на получение разрешения на использование результатов аэрофотосъемки. Сейчас это очень большие промежутки времени, которые в какой-то степени вынуждают в «серой» зоне работать часть операторов.
Тогда, видимо, чем-то похожим на устройство «ЭРА-ГЛОНАСС» должен быть оснащен каждый гражданский дрон. Правильно я понимаю? Или это другое совершенно железо? Он все-таки летает повыше и, может быть, уже не попадает в зону действия мобильной связи, которая используется в том числе для осуществления управления, контроля и так далее.
Алексей Райкевич: Сейчас нет окончательного какого-то ответа на этот вопрос, какие это будут трекеры. Не все, наверное, дроны целесообразно оснащать трекерами.
Понятно, мы о промышленных дронах ведем речь, которые совершают не съемки свадьбы, а для каких-то более отдаленных и масштабных задач используются.
Алексей Райкевич: Да, у нас есть готовый инструмент мониторинга для беспилотников. Почему мы так уверенно это заявляем? Потому что мы уже осуществляем мониторинг малой авиации в Южном федеральном округе. Мы интегрированы в регуляторы, у нас есть так называемая информационная доверенная среда, соответственно, наша задача передать информацию регулятору, чтобы регулятор имел возможность мониторить и тем самым снизить барьеры для развития отрасли за счет повышения ее прозрачности.
Вот в этой конструкции, которая пока умозрительная, потому что это пока что просто складывается на наших глазах, но очень быстро, вот в этой модели вы становитесь монополистом. У вас будет общая модель, карта, связь с государственными органами и так далее. То есть остальные могут летать и управляться через мобильный телефон, но если будет госрегулирование, которое будет требовать, чтобы данные о данном летательном аппарате поступали на определенную платформу, мне кажется, что тут возникает некое монопольное положение.
Алексей Райкевич: Речь идет об определенной роли, которую может сыграть ГЛОНАСС, а именно элемент инфраструктуры, то есть это инструмент, позволяющий записать трек полета авиационного дрона. И здесь не надо делать каких-то серьезных капитальных вложений дополнительных, мы сейчас это уже делаем, как я сказал, на малой авиации, и делаем, например, в пилотном проекте в Томской области.
Что еще, кроме собственно автомобилей, беспилотников, может попасть в сферу коммерческого использования системы «ГЛОНАСС»?
Алексей Райкевич: В современном мире это все, мониторинг чего позволяет повысить эффективность функционирования целой отрасли, подотрасли и так далее. Это могут быть маломерные суда, там помимо мониторинга есть потребность в аварийном оповещении. Они часто находятся в зонах, где отсутствует сотовая связь, и здесь возникает потребность в спутниковых трекерах. Это иного рода решения, которые, кстати говоря, в конструкторском бюро «ГЛОНАСС» существуют уже в виде прототипов пока, но полнофункциональных уже прототипов, и мы в ближайшее время планируем их тестировать. Кроме того, это могут быть, как уже упомянуто, дроны, это может быть кнопка SOS для путешественников, туристов, рыбаков. Всех тех, кто может оказаться в ситуации, где надо подать сигнал SOS.
Мы их наблюдали этим летом, как и в предыдущие годы, в ситуациях с исчезновением тех или иных туристических групп в лесу. В принципе такая система была бы хорошей страховкой. Я что-то слышал и о самокатах.
Алексей Райкевич: Да. Самокаты — это амбициозная задача, потому что это очень интересное, перспективное транспортное средство, с одной стороны, а с другой стороны, остро стоящая проблема безопасности перед обществом. И мы видим в ряде городов — в Париже, в Сингапуре, в Торонто — тенденции к запрету. Правительство Москвы, Департамент транспорта Москвы стремится решить эту задачу техническими инструментами. ГЛОНАСС со своей стороны прилагает все усилия, чтобы предложить такой инструмент.
Речь идет о номерах, да? Вместо номера можно поставить спутниковый трекер, и он будет точно показывать, какой именно самокат, в чьих руках он был, если речь идет об аренде. Или даже не об аренде, в чьей собственности этот самокат находится.
Алексей Райкевич: Нет, мы говорим о другом подходе. Мы говорим о том, что в автоматическом режиме мы можем «заставить» самокат соблюдать определенные скоростные режимы. Эти скоростные режимы могут быть установлены в неких геозонах, где это уместно: парки, какие-то мосты, узкие улочки.
Но у кикшеринга это уже работает через их систему геонахождения своего аппарата.
Алексей Райкевич: У кикшерингов московских да, это очень технологически продвинутые компании, у них действительно работает. Но дело в том, что когда речь идет о безопасности, все-таки муниципальные власти хотят сами быть уверенными в том, что в геозоне некой установлен тот или иной скоростной режим.
Это одна из главных проблем — безответственность пользователей этих самых самокатов. Сейчас есть какие-то отдельные случаи, что кого-то за что-то оштрафовали, мы понимаем, что они в нынешней системе будут крайне редкими, потому что опознать нарушителя, догнать его, зафиксировать практически невозможно. Поэтому, извините за мой дилетантский вопрос, но мне кажется, вопрос трекера, который четко фиксирует место и время в любой момент нахождения, решил бы отчасти эту проблему. Другой вопрос, сколько это стоит?
Алексей Райкевич: Смотрите, вы совершенно точно заметили, что такая проблема существует именно применительно к частным самокатам. Кикшеринг — это технологически продвинутые платформы, они собирают телематику, они знают местонахождение самоката, они могут установить геозоны с ограничениями по скорости. А наибольший, наверное, риск на дороге исходит от частных самокатов, которые зачастую являются достаточно скоростными транспортными средствами, развивают скорость до 60 километров в час.
Но трекеры-то можно обязать поставить на любые самокаты, продаваемые в стране. Так же как на автомобили.
Алексей Райкевич: Есть набор мер, которые рассматриваются соответствующим регулятором, как повысить безопасность этих транспортных средств. Мы со своей стороны всячески стараемся слышать пожелания муниципальных властей, федеральных властей и в этой части готовы предлагать различные решения. Допустим, городу Москве мы предложили, и сейчас идет пилотный проект, такой инструмент, с помощью которого Дептранс Москвы может в режиме онлайн установить геозону, где посчитает нужным, где самокат будет ограничен по скорости. Или вовсе мотор не будет работать, то есть его придется катить. Такой «пилот» сейчас идет, он идет успешно, и я надеюсь, что по его итогам будет принято решение о масштабировании на кикшеринге Москвы. Мы видим дальнейшее развитие этой системы, мы готовы предложить решение, которое позволит при помощи искусственного интеллекта, анализируя видеоизображение с камер, автоматически вводить эти зоны ограничения скорости в зависимости от мест скопления людей. То есть, допустим, погожий день, где-нибудь на прилегающей к парку улице возникает большое скопление людей, и если во все остальное время нецелесообразно там ограничивать скорость самоката, то именно в этот момент логично было бы ограничить скорость и избежать каких-то инцидентов. Вот это может происходить уже без человеческого фактора, и это достаточно легко реализуемое решение.
Вам также может понравиться
